Изъ Акъ-таша мы направились къ востоку и въ тотъ-же день перешли черезъ перевалъ Лакшакъ (4,646 м. высоты) въ Сарыкольскомъ хребтѣ, а заночевали въ Кенъ-шеберѣ по ту сторону перевала, гдѣ стоялъ караулъ изъ восьми таджиковъ и двухъ китайцевъ.
До сихъ поръ дорога шла по чернымъ сланцамъ, но нѣсколько подальше за ауломъ сланецъ смѣнился гнейсомъ, представленнымъ различными красивыми сочетаніями:. Вмѣстѣ съ появленіемъ гнейса, измѣнился и самый ландшафтъ. Наименованіе Кара-корумнынъ-баши, т. е. начало чернаго каменистаго пути, указываетъ на трудности пути, встрѣчающія здѣсь путешественника.
Тропинка, то и дѣло исчезающая между рухнувшихъ глыбъ, ведетъ на сѣверо-востокъ черезъ Шинди, поперечную долину, глубоко врѣзавшуюся въ Сарыкольскій хребетъ. За Яръ-отукомъ (терраса-сапогъ), маленькой боковой долиной влѣво, по обѣ стороны потянулись отвѣсныя скалы, оставляющія по срединѣ лишь узкій проходъ въ видъ корридора. Почти вся долина загромождена мощными гнейсовыми отторженцами, острые ребра и свѣжіе изломы которыхъ указываютъ, что они низверглись сюда во время послѣдняго землетрясенія.
(Съ рисунка автора)
Дорога прескверная. Часто мы ѣдемъ подъ нависшими сводомъ скалами, испещренными безчисленными трещинами и готовыми рухнуть. To и дѣло приходится переѣзжать черезъ прозрачный голубоватый ручей, журчащій между гнейсовыми глыбами. Наконецъ, пошелъ гранитъ, впадина Шинди открылась треугольникомъ въ широкую долину Тагдумбашъ, ручей раздѣлился на множество рукавовъ, орошающихъ поля, и мы разбили палатку неподалеку отъ крѣпости Ташъ-курганъ.
(Съ рисунка автора)
Итакъ, мы оставили позади себя первую изъ меридіональныхъ горныхъ цѣпей, точно бастіоны ограждающихъ Памиръ съ востока, a 16 сентября - и вторую, переваливъ черезъ Сергекъ. Добыть проводника оказалось не такъ-то легко. Таджики отказывались подъ предлогомъ полевыхъ работъ, а на самомъ дѣлѣ опасались гнѣва Ми-дарина, если проведутъ европейца черезъ этотъ перевалъ, имѣющій важное стратегическое значеніе. Наконецъ, намъ удалось найти человѣка, который послѣдовалъ за нами пѣшкомъ, но и тотъ отсталъ, какъ только мы достигли перевала, и больше о немъ не было ни слуха, ни духа.
Мы пересѣкли долину Тардумбашъ между разбросанными по всѣмъ направленіямъ полями: и домами. Рѣка представляла теперь по количеству воды только третью часть противъ того, что было всего полтора мѣсяца тому назадъ; самая вода стала совсѣмъ прозрачною. На восточномъ склонѣ долины мы вдругъ очутилисъ въ узкомъ оврагѣ съ крутымъ подъемомъ и сухимъ ложемъ. Тутъ опять показался слюдяной сланецъ, который и преобладалъ среди горныхъ породъ въ теченіе всего дня пути.
Вскарабкались мы на лѣвый скатъ оврага по крутой узкой и отвратительной тропинкѣ; иногда приходилось дѣлать зарубки на этомъ гладкомъ сланцѣ, чтобы лошади не такъ скользили.
Достигнувъ мягко-округленныхъ, куполообразныхъ высотъ боковыхъ отроговъ хребта, мы увидѣли въ глубинѣ подъ собою долину Тагдумбашъ съ ея зелеными и желтыми полосами полей и рѣкою.
Ландшафтъ опять совершенно измѣнился. Со всьхъ сторонъ окружили насъ пологіе холмы, покрытые пескомъ и щебнемъ - продуктами вывѣтриванья сланца, который теперь рѣдко попадался in situ. Ho тамъ и сямъ виднѣлись глубокіе овраги, зигзагообразно прорѣзывавшіе холмы. Воды нигдѣ не было ни капли, но бороздъ, промытыхъ дождевыми пото ками, попадалосъ очень много. Самая дорога не была особенно тяжела, но вела все время съ горки на горку, то внизъ, то вверхъ, и намъ пришлось перейти черезъ множество второстепенныхъ переваловъ прежде, чѣмъ мы добрались до высшей точки хребта - 4,032 м. высоты.
Отсюда открывался такой широкій видъ, что можно было оріентироваться. На югѣ возвышались мощныя снѣговыя горы, составлявшія прямое продолженіе хребта, на которомъ мы находились и отклонявшіяся къ юго-востоку, къ Тибету, чтобы перейти въ хребетъ Кунь-лунь. На сѣверѣ-же эти горы упирались въ Мустагъ-ату и такимъ образомъ составляли прямое продолженіе Мусъ-тага, или Кашгарскаго хребта. Глубоко внизу подъ нами виднѣлась на востокѣ долина Ичизъ, упирающаяся въ Тагдумбашъ-даръю.
Восточные склоны нашего хребта спускались въ долину причудливыми отрогами и развѣтвленіями. Тропинка то вела по нимъ, то черезъ ущелье, промытое водами, то черезъ небольшой перевалъ. Послѣдній спускъ былъ необычайно крутъ.
Мы остановились въ поселкѣ Малый Бельдиръ; въ посолкѣ всего одинъ дворъ. Проживающій здѣсь юзъ-баши, однако, старшина надъ 50 домами, разбросанными по долинѣ. Жители всѣ таджики; занимаются скотоводствомъ и земледѣ-ліемъ, лѣто проводятъ здѣсь, но зимою уходятъ дальше внизъ, доходя до того пункта, гдѣ р. Ичизъ сливается съ Тагдум-башъ-дарьей, чтобы затѣмъ подъ прямымъ угломъ повернуть къ востоку, къ Яркендъ-дарьѣ.
Около сліянія рѣкъ расположено селеніе Большой Бельдиръ, гдѣ р. Ичизъ извѣстна подъ названіемъ Бельдиръ-дарьи; а Тагдумбашъ-дарья зовется въ долинѣ, которую прорываетъ, Шинди, и по причинѣ отвѣсныхъ скалистыхъ береговъ переходъ черезъ нее здѣсь невозможенъ. Бельдиръ находится такимъ образомъ какъ-бы въ тупикѣ.
17 сентября мы двинулись по долинѣ въ юго-восточномънаправленіи. To сжатая между конгломератами, то расширяюідаяся, чтобы дать мѣсто небольшимъ полосамъ, засѣяннымъ пшеницею, овсомъ и клеверомъ, долина эта, наконецъ, открывается въ обширную котловину съ почти ровнымъ глинистымъ дномъ. Мѣсто это называется по персидски Тенъ-абъ (узкая вода); здѣсь находятся нѣсколько таджикскихъ поселковъ.
Значительная абсолютная высота мѣстности и суровая природа заставляютъ большинство здѣшнихъ таджиковъ вести образъ жизни, сходный съ жизнью киргизовъ; таджики также владѣютъ большими стадами овецъ, козъ, яковъ, лошадей и ословъ. Часть населенія живетъ въ юртахъ и палаткахъ, часть?главнымъ образомъ земледѣльцы, въ сакляхъ изъ высушенной на солнцѣ глины и камней, съ плоскими деревянными кровлями. Сами таджики арійскаго племени и говорятъ по персидски; жилища ихъ также не мало напоминаютъ персидскія; нѣкоторыя сакли имѣютъ балконы.
18 сентября мы продолжали путь по расширившейся долинѣ до того мѣста, гдѣ она дѣлится на двѣ боковыхъ: Лянгаръ и Шуйдунъ. Черезъ первую ведетъ дорога къ большому селенію таджиковъ Маріанъ и дальше къ Раскемъ-дарьѣ. Мы же направились по долинѣ Шуйдунъ по прекраснымъ лугамъ къ "рабату", расположенному у подошвы перевала Канда-хора; въ рабатѣ мы и заночевали.
На слѣдующее утро мы опять очутились среди зимняго ландшафта. Всю ночь валилъ снѣгъ, и снѣговой покровъ достигъ нѣсколькихъ вершковъ толщины. Отъ рабата дорога пошла довольно круто въ гору; снѣгъ, набившись въ углубленія между камнями, облегчилъ намъ подъемъ. Самый перевалъ (5062 м. высоты) очень крутъ; зеленый сланецъ образуетъ здѣсь почти отвѣсно торчащіе острые гребни.
Спускъ на ту сторону былъ довольно труденъ, и мы едва ли справились-бы съ навьюченными лошадъми. Но мы догадались нанять нѣсколъкихъ таджиковъ съ тремя яками, которые со своей обычной увѣренностью и понесли тяжелые ягданы. Вначалѣ крутой спускъ шелъ между зловѣщими отрогами скалъ; мы катились точно на лыжахъ по плотному снѣ-говому покрову, въ 1 ф. толщины, но затѣмъ спускъ сдѣлался болѣе отлогимъ. Снѣговой покровъ здѣсь всюду былъ значительно толще, нежели на лѣвой сторонѣ перевала. Небо, съ утра ясное, теперь заволоклось облаками, и пошелъ легкій снѣгъ, продолжавшійся до самаго нашего прибытія въ маленькій рабатъ Кочкаръ-бекъ-бай, расположенный посреди узкой долины Кандахоръ. Вблизи проживаетъ нѣсколько семей таджиковъ.
Лѣтомъ и осенью стада ихъ пасутся по обѣ стороны перевала, но зимою жители перекочевываютъ внизъ, въ мѣст-ность Тонгъ, куда и мы теперь направились. Переваломъ Кан-дахоръ, по мѣрѣ возможности, пользуются, и зимою, хотя обыкновенно онъ бываетъ заваленъ снѣгомъ. Таджики пускаютъ тогда впередъ яковъ, которые и пропахиваютъ борозды. Когда перевалъ оказывается совсѣмъ непроходимымъ, въ Ташъ-курганъ можно попасть лишь окружнымъ путемъ, черезъ Яркендъ и Тагарму.
Весь вечеръ снѣгъ продолжалъ падать большими, но легкими, какъ пухъ, хлопьями, образовывая рыхлые сугробы, Тьма стояла непроницаемая; въ воздухѣ было холодно и сыро.
Наши сосѣди таджики пекли чудесный хлѣбъ; нѣсколько молодыхъ дѣвушекъ явились ко мнѣ въ палатку безъ покрывалъ и принесли мнѣ хлѣба, за что получили куски матеріи изъ Кашгара.
20 сентября снѣгъ шелъ до 11 часовъ. Мою палатку такъ занесло, что ее нѣсколько разъ приходилось откапывать, и къ утру она оказалась окруженной настоящими валами изъ снѣга. Выступивъ въ путь, мы обрѣли двухъ спутницъ, молодыхъ женщинъ, ѣхавшихъ верхомъ на якахъ въ долину за топливомъ.
Обѣ были превеселыя и прехорошенькія, съ черными волосами, густыми рѣзко очерченными бровями, тонкими чертами лица и большими, живыми цыганскими глазами. Онѣ самымъ непринужденнымъ образомъ, какъ будто оно такъ и слѣдовало, помогали намъ подгонять нашихъ вьючныхъ животныхъ, покрикивая своими звонкими серебристыми голосами такъ, что эхо отдавалось въ горахъ. Тонкое тряпье обвивалось вокругъ ихъ стана, а смуглыя шея и грудь не были ничѣмъ прикрыты отъ обильно падавшаго снѣга.
Нѣсколько подальше, долина сузилась и сдѣлалась трудно проходимой, напоминая оврагъ, усѣянный глыбами, между которыми извивался и журчалъ прозрачный и холодный ручеекъ. Черезъ него то и дѣло приходилось переѣзжать, причемъ часто грозила опасность принять холодную ванну. Часто также тропинка вела по самому краю конгломератовой террасы; цементомъ въ ней служила глина, которая теперь размокла отъ снѣга, и можно было опасаться обвала.
Въ небольшихъ расширеніяхъ долины виднѣлись березовыя рощицы. Одна изъ нихъ называлась Тирсекъ. По словамъ нашихъ проводниковъ роща дальше внизу прерывалась, и намъ, если мы хотѣли развести на ночь хорошій костеръ, слѣдовало остановиться здѣсь. Палатку разбили подъ плакучими березками съ уже пожелтѣвшею листвою.
Привалъ вышелъ необычайно пріятнымъ. Жаль только, что небо было все въ облакахъ, и густой туманъ заволокъ вершины горъ. Женщины и проводники наши набрали хворосту, который нагрузили на яковъ, и повернули обратно домой.
21 сентября двинулись дальше внизъ по круто спускавшейся долинѣ, по каменистой, крайне неудобной дорогѣ. Невдалекѣ отъ нашего лагеря мы наткнулись на колоссальный отторженецъ гранита, мощностью въ нѣсколько сотъ тысячъ кубическихъ метровъ, а формой напоминавшій окаменѣлый тополь; онъ рухнулъ съ высоты скалъ прямо на середину долины. Стѣны скалъ подымались большею частью совершенно отвѣсно и ограждали дорогу съ обѣихъ сторонъ, словно ряды каменныхъ домовъ улицу. Продолжали попадаться рощицы съ березами, шиповникомъ и можевельникомъ.
Мы остановились въ селеніи Лянгаръ; кругомъ шли поля, засѣянныя пшеницей, овсомъ и клеверомъ. Населеніе - одни таджики, но, странно, большинство мѣстныхъ географическихъ названій джагатай-тюркскія.
Перевалъ Арпа-таля, черезъ который намъ предстояло перейти черезъ нѣсколько дней, представляетъ демаркаціон-ную линію религій. Къ востоку обитаютъ суниты, а къ западу шіиты. Обѣ мусульманскія секты живутъ здѣсь, однако, дружно, ничуть не враждуя, какъ, напримѣръ, турки и персы. Здѣшніе шіиты и суниты даже роднятся между собою. Въ настоящее время таджики несутъ только натуральную повинность, доставляя китайцамъ топливо и съѣстные припасы, но во времена Якубъ-бека налоги были довольно чувствительны, на что, впрочемъ, жители не роптали, такъ какъ онъ былъ мусульманинъ.
Время дождей бываетъ здъсь лѣтомъ, и часто дожди выпадаютъ въ такомъ изобиліи. что рѣка выходитъ изъ береговъ. Послѣднее землетрясеніе разрушило большуго часть домовъ въ селеніяхъ. Мѣстность здвсь вообще дикая и живописная, природа величественная, а населеніе отличаегся открытымъ, свободолюбивымъ и веселымъ характеромъ.
22 сентября мы миновали по пути восемь селеній, состоявшихъ всего изъ нѣсколькихъ дворовъ и окруженныхъ полями и садами, гдѣ росли грецкіе орѣхи, абрикосы, яблоки, дыни и проч. Запахъ только что сжатыхъ хлѣбовъ казался намъ особенно пріятнымъ послѣ нашего путешествія по безплоднымъ нагорьямъ. Яковъ здѣсь не держатъ, верблюдовъ тоже; видны только коровы, ослы, лошади, овцы и козы.
Самое красивое изъ селеній - Тонгъ; плодовые сады и живописныя сакли его красиво выдѣляются на фонѣ голыхъ скалистыхъ стѣнъ. Старшина селенія Гассанъ-бекъ, настоящій патріархъ съ виду, отличался большой оригинальностью и невѣроятной разсѣянностью, и то и дѣло вполголоса разговаривалъ съ самимъ собою.
(Съ рисунка Линдберга)
Въ слѣдующемъ, находившемся неподалеку, селеніи Кан-далакшъ мы сдѣлали привалъ, расположившись на террасѣ дома мѣстнаго минъ-баши (тысяченачальника), гдѣ насъ и посѣтили всѣ именитые мѣстные жители.
Отсюда всего нѣсколько километровъ разстоянія до Яр-кендъ-дарьи, которая около Тонга зовется попросту Дарьей (т. е. рѣкой) или Тонгнынъ-дарьязы (рѣка Тонгъ). Наименованіе Раскема или Заравшана она принимаетъ выше.
Лѣтомъ вода въ рѣкѣ такъ прибываетъ, что переправа черезъ нее прекращается; такимъ образомъ сообщеніе съ Яркендомъ поддерживается только осенью и зимою; конному туда три дня пути. Изъ Яркенда сюда наѣзжаютъ купцы, торгующіе матеріями, чаемъ, сахаромъ. Гассанъ-бекъ и его люди полагали, что теперь уже возможно было перебраться черезъ рѣку; старикъ просилъ насъ только переждать ночь, чтобы онъ успѣлъ сдѣлать нужныя распоряженія насчетъ нашей переправы.
23 сентября мы направились къ Яркендъ-дарьѣ, и я былъ очень удивленъ, найдя, что боковая долина Тонгъ гораздо шире, нежели главная, въ которую она открывается. Огромныя массы воды побѣдоносно пролагали себѣ путь въ горныхъ породахъ, и ущелье представляло величественную па-нораму.
Оставшіеся на стѣнахъ скалъ знаки показывали, что уровень воды въ рѣкѣ теперь на З 1/2 м. ниже, нежели во время лѣтняго половодья, но и теперь еще рѣка катила свои полу-прозрачныя, отливающія зеленымъ цвѣтомъ, мощныя волны съ глухимъ грохотомъ, будившимъ странное эхо между сланцевыми стѣнами ущелья.
Итакъ, надо было переправиться черезъ эту рѣку, преграждавшую намъ путь. На берегу насъ ждали шесть "сучи" въ просторныхъ шароварахъ и съ привязаннымъ къ груди "толумомъ" т. е. надутымъ козьимъ бурдюкомъ. Они приготовили плотъ, съ виду внушавшій мало довѣрія; это были обыкновенныя носилки, подъ которыя подвязали двѣнадцать надутыхъ бурдюковъ. Лошадей развьючили. Сначала на плотъ погрузили ящики съ провіантомъ. Одну изъ лошадей привязали за хвостъ къ плоту, а одинъ изъ "сучи" повелъ ее за поводъ вбродъ между круглыми отшлифованными каменьями, покрывавшими дно у береговъ. Остальные "сучи" поддерживали равновѣсіе плота на водѣ.
Лошадь скоро потеряла точку опоры подъ ногами и погрузилась въ воду почти съ головой. Тогда "сучи" обвилъ ее за шею правой рукой, а лѣвой принялся грести по нужному направленію. Всю компанію подхватило теченіемъ, и они, гребя руками изо всѣхъ силъ, быстро понеслись внизъ по рѣкѣ, забирая, однако, къ противоположному берегу.
Какъ разъ напротивъ насъ, на правомъ берегу, высились отвѣсныя скалы, о которыя съ яростью разбивались волны, но ниже по теченію находилась маленькая защищенная бухточка. Сюда-то и держали "сучи" и, наконецъ, осторожно причалили къ берегу.
Въ одномъ километрѣ отъ мѣста переправы, рѣка дѣлала загибъ, откуда водная масса устремлялась къ лѣвому берегу, образовывая водопадъ. Надо было поэтому стараться достигнуть противоположнаго берега раньше, нежели теченіе могло унести васъ къ загибу и водопаду, въ которомъ васъ завертѣло-бы и разбило о скалы и глыбы.
Послѣ того, какъ весь багажъ въ четыре пріема былъ переправленъ, пришла моя очередь. Я ожидалъ переправы съ нетерпѣніемъ и почти съ такимъ-же жуткимъ чувствомъ, съ какимъ въ дѣтствѣ, бывало, собирался купаться, не умѣя еще плавать. Плотъ былъ очень неустойчивъ, колебался изъ стороны въ сторону на надутыхъ бурдюкахъ, и тамъ, гдѣ теченіе было особенно сильно, можно было съ минуты на минуту ожидать, что онъ вотъ-вотъ перекувырнется. Оно такъ и случилось-бы, не поддерживай его со всѣхъ сторонъ "сучи".
Я предпочелъ обойтись безъ лошади, и "сучи" подхватили плотъносилки за палки со всѣхъ четырехъ концовъ. Въ слѣдующую минуту теченіе понесло насъ внизъ по рѣкѣ. Съ непривычки кружилась голова; скалы противоположнаго берега какъ будто бѣжали мимо вверхъ по теченію, панорама безпрестанно мѣнялась, словно я смотрѣлъ изъ окна курьерскаго поѣзда. "Сучи" изо всѣхъ силъ работали и руками и ногами, чтобы выбраться изъ теченія и, наконецъ, мы попали въ сравнительно спокойныя воды бухты и пристали къ берегу.
При обратной переправѣ съ плотомъ на лѣвый берегъ, "сучи" удалось пристать къ берегу только гораздо Ниже мѣста переправы, и пришлось вести туда плотъ по водѣ съ помощью лошади, которая шла по берегу. Остальныя лошади переправились вплавь съ помощью "сучи".
Исламъ-бай предпочелъ переплыть черезъ рѣку на лошади, но во время переправы растерялся, голова у него закружилась, онъ позабылъ какого направленія держаться и чуть не потопилъ свою лошадь, слишкомъ наваливаясь на нее. Его понесло внизъ по рѣкѣ, и я страшно боялся, что его увлечетъ къ водопаду, и онъ разобьется.
Но ему удалось таки пробиться къ берегу. То-то хорошо было очутиться, наконецъ, всѣмъ вмѣстѣ съ багажомъ цѣ-лыми и невредимыми на правомъ берегу Яркендъ-даръи! "Сучи" получили 100 тенегъ за труды, а старшій изъ нихъ еще шапку и ножъ, и всѣ остались очень довольны.
Яркендъ-дарья замерзаетъ въ концѣ декабря, и въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ теченіе не слишкомъ сильно, ледъ бываетъ толстъ. Тогда открывается путь по льду вдоль рѣки въ селеніе Кичикъ-Тонгъ и боковую долину Чепъ, ведущую къ перевалу Корумъ-артъ (каменный перевалъ), находящемуся въ горной цѣпи праваго берега. Прибыль воды начинается въ концѣ мая, и половодье продолжается около трехъ мѣсяцевъ.
Лошадей опять навьючили, и мы продолжали путь по правому берегу внизъ по рѣкѣ. Окоро, однако, дорогу преградила скала, отвѣсно спускавшаяся въ воду. Таджики вырубили въ скалѣ, должно быть въ очень уже отдаленное время, тропинку, вродѣ карниза; край ея сильно вывѣтрѣлъ и сталъ покатымъ въ сторону обрыва и пѣнящейся рѣки. Тропинку коекакъ уравняли съ помощью кольевъ, вѣтвей и каменныхъ плитъ, зато въ нѣкоторыхъ мѣстахъ она стала такъ узка, что навьюченнымъ лошадямъ не пройти было, - вьюки терлись и задввали за стѣну скалы подымавшуюся справа. Мы чуть было не потеряли одну изъ лошадей, которая зацѣпилась вьюкомъ на самомъ узкомъ мѣстѣ и неминуемо полетѣла-бы внизъ, если-бы Исламъ-бай не успѣлъ уцѣпиться за нее, a остальные въ ту-же минуту не освободили ея отъ вьюка. Весь багажъ пришлось перенести черезъ опасныя мѣста на рукахъ. Въ селеніи Курукъ-лянгаръ (сухой заѣзжій дворъ), расположенномъ въ устьѣ долины того-же названія, мы сдѣлали привалъ. Орошеніе зависитъ здѣсь отъ дождей, выпадающихъ въ горахъ, и, если въ горахъ засуха - въ долинѣ неурожай. Селеніе расположено очень живописно - кругомъ тѣнистые сады и гигантскія скалы.
24 сентября мы двинулись по долинѣ Арпа-таля; на пути насъ захватилъ градъ, и мы разбили лагерь въ полѣ около селенія Сугетлыкъ, а на слѣдуюшій день перешли черезъ перевалъ Арпа-таля (3,838 м.).
Тропа идетъ зигзагами довольно круто вверхъ по округленнымъ, поросшимъ травою высотамъ, сѣверные склоны которыхъ покрыты снѣгомъ, или пропитаны влагою отъ растаявшаго снѣга. Лошади спотыкаются и скользятъ на глинистыхъ скатахъ. Ѣзда при такихъ условіяхъ не очень пріятна, особенно, если при этомъ съ одной стороны у васъ пропасть.
Съ перевала видны: на западѣ покрытый снѣгомъ гребень, черезъ который мы перешли по перевалу Кандахоръ, на востокѣ цѣлая панорама гребней, постепенно понижающихся и вдали тонущихъ въ желтомъ туманѣ, говорящемъ о пустынныхъ равнинахъ Восточнаго Туркестана. Въ восточномъ направленіи снѣга нигдѣ не видно. Всѣ селенія, которыя мы миновали, заселены джагатай-тюрками. Перевалъ является такимъ образомъ и климатическою и этнографическою границею.
Дорога повела на ONO къ селенію Онгурлукъ (овраги), гдѣ какъ разъ происходила молотьба. Способъ молотьбы здѣсь крайне примитивный: десять быковъ ходятъ, тѣсно сомкнувшись въ рядъ, вокругъ столба, по разбросанному по землѣ зерну. Сѣютъ здѣсь маисъ, пшеницу и овесъ, причемъ поля засѣваютъ не каждый годъ, а черезъ годъ.
26 сентября мы остановились въ плодородной и густо заселенной мѣстности Ичъ-Бельдиръ. На слѣдующій день мы вышли изъ горной области и еще разъ переправились черезъ Яркендъ-дарью, около селенія Хушерабъ, гдѣ рѣка имѣетъ въ ширину 78 м., а въ глубину самое большее 3,14 м. Скорость теченія ея здѣсь не превосходитъ 48 сантим. въ секунду, и переправа на паромѣ поэтому не представила осо быхъ затрудненій. Паромъ былъ очень большихъ размѣровъ и перевезъ весь нашъ караванъ заразъ; не понадобилось даже разъвьючивать лошадей. Ночевали мы въ селеніи Качунгъ, имѣвшемъ 200 домовъ. Здѣсь также воздѣлываютъ рисъ.
На слѣдующій день мы прибыли въ селеніе Яръ-арыкъ, орошаемое довольно значителънымъ каналомъ; послѣдній выведенъ изъ рѣки и орошаетъ также лежащее къ сѣверо-во-стоку селеніе Лянгаръ. Направо отъ насъ разстилалась безграничная пустынная равнина; налѣво крайнія развѣтвленія горъ, неясно рисовавшіяся въ насыщенномъ пылью воздухѣ.
Въ теченіе слѣдующихъ дней мы черезъ селенія Кокъ-рабатъ и Кызылъ, Янги-гиссаръ и Япчанъ достигли Кашгара, куда прибыли 3 октября, и гдѣ меня съ обычнымъ гостепріимствомъ принялъ генеральный консулъ Петровскій.
Здѣсь, въ этой низменной области, погода стояла еще теплая, мягкая. Рѣзкіе переходы изъ одного климата въ другой отозвались на мнѣ сильной лихорадкой, отъ которой я отдѣлался лишь въ серединѣ ноября.
Всѣ потери, понесенныя мною во время злополучнаго перехода черезъ пустыню, были теперь пополнены. Изъ Берлина мнѣ прислали ящикъ съ тремя превосходными анероидами, гипсотермометрами, психрометрами и термометрами; все прибыло въ полной исправности, благодаря тщательной упаковкѣ въ Берлинѣ, и заботливости шведскаго консула въ Батумѣ, отправившаго эти хрупкія вещи дальше въ Азію.
Изъ Ташкента пришли три ящика съ разными необходимыми вещами: одеждой, консервами, табакомъ и проч. Такимъ образомъ я былъ опять во всеоружіи, какъ и въ началѣ моей экcпедиціи.
