Въ исторіи географическихъ открытій близится новая эра, - піонеры скоро сыграютъ свою роль, такъ какъ «бѣлыя пятна» на картахъ материковъ понемногу все убываютъ, исвѣдѣнія о физическихъ свойствахъ міроваго океана съ каждымъ годомъ становятся все точнѣе. Тамъ, гдѣ піонеры въ непрестанной борьбѣ съ опасностями и затрудненіями пролагали новые пути, которые затѣмъ и описывали въобщихъ чертахъ, новымъ поколѣніямъ путешественниковъ предстоитъ изучить незнающую покоя, кишащую повсюду на нашей планетѣ жизнь во всѣхъ ея подробностяхъ и мелочахъ, постоянно находя все новые пробѣлы въ своихъ познаніяхъ, новыя безчисленныя задачи для рѣшенія. Переходъ, однако, не будетъ особенно рѣзокъ, - многія области уже служили и служатъ предметами детальнаго изученія, но остаются еще и такія, гдѣ піонеры далеко не закончили своей задачи.
Особенно долго оставалась въ этомъ отношеніи въ сторонѣ внутренняя Азія; огромныя пространства малодоступной пустыни Гоби и безконечныя площади Тибетскаго нагорья до сихъ поръ извѣстны такъ-же мало, какъ крайнія полярныя области.
Ради того, чтобы въ свою очередъ способствовать разширенію свѣдѣній о центральной нагорной Азіи, я предпринялъ экспедицію, о которой повѣствуетъ этотъ трудъ. Въ теченіе нѣсколькихъ лѣтъ я подготовлялся къ ней въ своемъ кабинетѣ, а въ 1890?91 г. предпринялъ небольшую подготовительную экспедицію въ русскій Туркеставъ и Кашгаръ, чтобы ознакомиться со средствами сообщенія въ этихъ мѣстахъ, которыя должны были послужить операціоннымъ базисомъ предстоявшей мнѣ экспедиціи въ глубь невѣдомыхъ областей.
По возвращеніи изъ Кашгара оставалось только уладить экономическую сторону предпріятія. Съ этой цѣлью я представилъ его величеству, королю Оскару слѣдующій планъ, который привожу здѣсь, чтобы читатель могъ судить, насколько и какъ мнѣ удалось осуществить свои задачи. Планъ этотъ сводится вкратцѣ къ слѣдующему:
«Въ самомъ сердцѣ Азіи простирается между двумя величайшими въ свѣтѣ хребтами Кунь-лунь и Гималайскимъ огромнѣйшее и высочайшее на землѣ Тибетское нагорье. Средняя высота его доходитъ до 4,000 метр., а на сѣверныхъ окраинахъ даже до 4,600 метр. и такимъ образомъ соперничаетъ на пространствѣ 2,000,000 кв. килом. (почти въ три раза больше Скандинавскаго полуострова) съ высочайшими вершинами Альпъ. Сѣверная часть его, являющаяся одною изъ наименѣе извѣстныхъ областей Азіи, представляетъ, согласно китайскимъ картамъ, дѣлую систему замкнутыхъ бассейновъ озеръ, но необитаема. Дальше къ югу обитаютъ тибетскіе и монгольскіе номады, ведущіе кочевую жизнь, и только въ самыхъ южныхъ областяхъ можно найти осѣдлое населеніе.
Тибетъ лежитъ въ сторонѣ отъ главныхъ трактовъ, по которымъ направлялись путешественники XIX столѣтія; лишь немногіе смѣльчаки-европейцы участвовали въ собираніи имѣющихся нынѣ скудныхъ свѣдѣній объ этой странѣ. Бѣдная природа ея, высокія, недоступныя горы и изолированное положеніе страны въ самой серединѣ огромнаго материка пугали путешественниковъ и заставляли ихъ предпочитать искать поле для своихъ изслѣдованій въ другихъ частяхъ свѣта, въ полярныхъ областяхъ или на островахъ міроваго океана, гдѣ они у береговъ находили твердую исходную точку для своего стремленія въ сравнительно близкія неизвѣстныя области. Между тѣмъ едва-ли гдѣ путешественникъ-изслѣдователь можетъ найти такую богатую награду за свой трудъ или такой неисчерпаемый источникъ для всевозможныхъ наблюденій, какъ именно въ Тибетѣ, въ странѣ, откуда мощными струями льется свѣтъ ламаизма, неся жизнь и духовную пищу прилегающимъ странамъ. Въ Тибетѣ и въ пустыняхъ Гоби ожидаютъ своего разрѣшенія множество великихъ задачъ по физической географіи, и рѣшеніе любой изъ нихъ явится дорогимъ пріобрѣтеніемъ для науки. Въ чисто географическомъ отношеніи Тибетъ все еще принадлежитъ къ наименѣе извѣстнымъ областямъ земного шара. Даже карта Африки не такъ изобилуетъ «бѣлыми пятнами» и развѣ лишь полярныя области могутъ соперничать съ Тибетомъ въ этомъ отношеніи. Маршрутовъ католическихъ миссіонеровъ, которые пробирались сюда въ ту эпоху, когда страна была еще доступнѣе, нельзя уже болѣе съ увѣренностыо прослѣдить по картамъ; да съ географической точки зрѣнія маршруты эти въ большинствѣ случаевъ и не имѣютъ особаго значенія. Но въ наши дни даже эта наглухо замкнутая изъ фанатизма страна принуждена пріоткрывать свои ворота для пытливаго взора европейца-изслѣдователя. Западныя и восточныя окраины Тибета уже изрѣзаны вдоль и поперекъ маршрутами англичанъ, русскихъ и французовъ; въ Лассу*) же удалось прониквутъ въ новѣйшее время лишь нѣсколькимъ пундитамъ, т. е. индійскимъ браминамъ, обученнымъ съемкѣ англійскими офицерами. Боязливая подозрительность китайскаго правительства, религіозный фанатизмъ обитателей Тибета, а также непроходимость путей и дикость и бѣдность природы были главными причинами того, что Тибетъ оставался недоступнымъ для европейцевъ долѣе всѣхъ другихъ азіатскихъ областей. Въ тѣ времена, когда ни Россія, ни Англія не имѣли еще такого значенія въ Азіи, многимъ европейцамъ удавалось не только проѣхать черезъ Тибетъ, но и проникнуть въ главный городъ его. Первымъ европейцемъ, посѣтившимъ Лассу, былъ монахъ Одорико де Порденоне, выѣхавшій изъ Китая въ Тибетъ въ первой половинѣ ХIѴ-го вѣка. Въ 1624 г. совершилъ путешествіе въ Тибетъ изъ Индіи испанскій іезуитъ Антоній де Андраде, а въ 1661 предприняли свое замѣчательное путешествіе изъ Пекина, черезъ Куку-норъ, Цайдамъ и страну тангутовъ два миссіонера-іезуита Груберъ и Д'Орвиль; пробывъ въ столицѣ Далай-ламы два мѣсяца, они вернулись черезъ Непалъ въ г. Агру (на рѣкѣ Гангв) и затѣмъ въ Европу. Въ XVIII вѣкѣ таинственный городъ былъ посѣщенъ еще нѣсколькими миссіонерами. Одинъ изъ нихъ Дезидери пробылъ въ Лассѣ съ 1716 по 1729 годъ, другой делла Пенна съ 1719 до 1735 и съ 1740 до 1746. Оба оставили нѣсколько писемъ о своихъ путешествіяхъ. Въ 1729?1737 гг. совершилъ свое путешествіе изъ Индіи черезъ Лассу и Куку-норъ въ Пекинъ и обратно голландецъ ванъ-де-Путте. Возвратившись на родину, онъ, однако, сжегъ всв свои замътки, боясь, что никто не повѣритъ его необычайнымъ сообщеніямъ. Въ 1811 г. въ Лассу пробрался Маннингъ, а въ 1846 г. совершили свое знаменитое путешествіе въ столицу Тибета изъ Пекина черезъ Куку-норъ, хребетъ Бурханъ-Будда и хребетъ Танъ-ла два французскіе миссіонера Гюкъ и Габе. Первый изъ нихъ и описалъ это путешествіе въ своей въ высшей степени интересной книгѣ. Послѣ нихъ никому изъ европейцевъ уже не удавалось болѣе проникнуть въ Лассу, и всѣ экспедиціи, предпринимавшіяся съ этой цѣлью, терпѣли неудачу.
*) Ласса или Хласса - главный городъ Тибета, резиденція Далай-Ламы (буддійскій первосвященникъ).
Какъ уже сказано, окраины Тибета посещались многими путешественниками, но далеко не все эти путешествія давали въ результатв цѣнные матеріалы и научные труды. По западной окраинѣ Тибета путешествовали въ 1866 и 1867 г. братья Шлагинтвейтъ, въ 1865 г. Джонсонъ, въ 1868?70 г. Шау, въ 1868?70 г. Гейуордъ, въ 1870 и 1873?74 г. Форсайтъ со своими многочисленными спутниками, въ 1885?1887 гг. Кери и Дальглейшъ, въ 1888?90 гг. Громбчевскій. Одному изъ спутниковъ Форсайта, пундиту Кисхенъ Сингу, удалось проникнуть въ глубь страны дальше, чѣмъ другимъ. Однимъ-же изъ самыхъ замѣчательныхъ путешествій въ Тибетъ является путешествіе пундита Наинъ-Синга. Онъ участвовалъ въ экспедиціяхъ Шлагинтвейта и Форсайта и затѣмъ былъ посланъ капитаномъ Троттеръ въ іюнѣ 1874 г. изъ Ладака въ Лассу. При выступленіи караванъ его состоялъ изъ 26 легко навьюченныхъ барановъ; выдержали-же этотъ четырех мѣсячный путь въ 1,000 англійскихъ миль всего лишь четыре барана. Питались они во время пути чѣмъ попало. Около Ніи, на границѣ между Ладакомъ и Тибетомъ попался лѣсъ и пастбище. Мѣстность на востокъ вокругъ озера Пангонгъ была необитаема; попадались только изрѣдка табуны. Туземцы называли себя «хангпасами» или сѣвернымъ народомъ, обитатели-же Туркестана называли ихъ «таглыками» или горцами. На востокъ Тибетское плато простиралось на 800 миль до истоковъ китайскихъ рѣкъ и хребта Бурханъ-Будда и, насколько хваталъ взоръ, представлялось поросшимъ травой нагорьемъ съ долинами, холмами и снѣжными вершинами горъ вдали. Кое гдѣ виднѣлись пастушьи юрты, много антилопъ, дикихъ ословъ и горныхъ барановъ. Результатомъ путешествія было опредѣленіе широты 276 пунктовъ, нанесеніе на карту 1,200 миль неизвѣстной прежде территоріи, измѣреніе абсолютной высоты 497 точекъ и цѣлый рядъ метеорологическихъ наблюденій.
Первое-же мѣсто среди путешественниковъ по восточной окраинѣ Тибета принадлежитъ русскому генералу Пржевальскому. 17/29 ноября 1870 г. онъ съ тремя товарищами, тоже русскими, выѣхалъ изъ Кяхты и направился черезъ Ургу, Калганъ и пустыню Гоби въ Пекинъ. Совершивъ экскурсію на озеро Далай-норъ, онъ выѣхалъ изъ Калгана въ маѣ 1871 г. и направился къ западу черезъ хребты Инь-шань и Муни-ула, чтобы слѣдовать вверхъ по теченію Желтой рѣки, пока не достигъ до Ала-шаня и главнаго города этой области Дынь-юань-ина. Послѣ того онъ вернулся въ Калганъ и, отдохнувъ, вновь выступилъ въ Дынь-юань-инъ, куда и прибылъ въ іюнѣ 1872 г. Отсюда началась наиболѣе интересная часть путешествія, такъ какъ область, по которой направился путешественникъ, была почти неизвѣстна. Сначала было изслѣдовано нагорье Гань-су на сѣверъ отъ Куку-нора; затѣмъ, обойдя вокругъ озера и переваливъ на югѣ хребетъ Куку-норъ, экспедиція достигла широкихъ болотистыхъ равнинъ Цай-дама, откуда опять поднялась выше, въ страну дикихъ яковъ. Пересѣкши многіе изъ хребтовъ Тибетскаго нагорья, путешественники 10/22 января 1873 г. достигли Голубой рѣки (Янъ-цзы-цзянъ), бывшей конечнымъ пунктомъ ихъ экспедиціи.
Пржевальскій намѣревался проникнуть еще въ Лассу, которая отстояла въ 800 верстахъ, или 27 дняхъ пути, но долженъ былъ отказаться отъ этого, такъ какъ вьючныя животныя были совершенно измучены, да и запасы и средства экспедиціи были на исходѣ. Закончилось первое путешествіе Пржевалъскаго въ Иркутскѣ, куда онъ прибылъ 8 октября 1873 года. Впродолженіи 3 лѣтъ маленькая экспедиція боролась съ трудностями, казавшимися непреодолимыми, съ лѣтними жарами монгольскихъ степей и зимними холодами тибетскаго нагорья, проводя цѣлые мѣсяцы въ маленькой непрочной палаткѣ - и это часто при 40° мороза - и питаясь почти только дичью, которую путешественникамъ самимъ удавалось настрѣлять. Энергія и выдержка, обнаруженныя при этомъ Пржевальскимъ, достойны удивленія; имъ видимо руководило ясное сознаніе великаго научнаго значенія экспедиціи, если онъ, окруженный враждебнымъ населеніемъ и всевозможными опасностями, подвергая себя самымъ тяжелымъ лишеніямъ и глотая отравленный дымомъ аргала*) воздухъ въ палаткѣ, могъ разрабатывать свои путевыя замѣтки и приводить въ порядокъ собранныя коллекціи. Это былъ настоящій подвигъ, совершонный во имя науки и поставившій имя Пржевальскаго на ряду съ именами знаменитыхъ путешественниковъ. Выдающеюся особенностью этой экспедиціи, прошедшей протяженіе въ 11,843 килом., было еще то, что она обошлась всего въ 6,000 рублей; это свидѣтельствуетъ о томъ, какъ дешево въ сущности путешествовать по Азіи, если умѣть приноравливаться къ обстоятельствамъ.
*) Сухой пометъ, служащій топливомъ.
Вторую свою экспедицію Пржевальскій совершилъ съ августа 1876 г. по іюль 1877 г. Хотя на этотъ разъ было пройдено лишь 4,246 килом., расходы превысили 19,000 рублей, за то и снаряженіе второй экспедиціи было куда совершеннѣе, и число участниковъ больше, и самые результаты ея богаче. Завоеванная на этотъ разъ для науки область принадлежала къ наименѣе извѣстнымъ областямъ Центральной Азіи; нѣкоторое приблизительное понятіе о ней имѣлось лишь на основаніи слуховъ, да китайскихъ картъ и источниковъ.
Изъ Кульджи путешественникъ отправился черезъ долину Или на Юлдусъ, затѣмъ къ югу черезъ Курля и по бассейну Тарима къ Лобъ-нору и Алтынъ-тагу. Убѣдившись въ невозможности черезъ Лобъ-норъ и безплодныя пустынныя области, простирающіяся къ югу отъ Алтынъ-тага, достигнуть Тибета и Лассы, которая всегда была завѣтнымъ пунктомъ его стремленій, Пржевальскій рѣшилъ попытаться найти туда дорогу черезъ Гученъ и Хами, но захворалъ въ первомъ изъ названныхъ городовъ и долженъ былъ вернуться въ Россію.
Главными блестящими моментами этой экспедиціи были открытіе новаго Лобъ-нора, открытіе мощнаго горнаго хребта Алтынъ-тага, нанесеніе котораго на карту такъ сильно измѣнило извѣстный до того времени внѣшній видъ Центральной Азіи, и установленіе факта существованія дикихъ верблюдовъ, что позжо было подтверждено и другими путешественниками.
Третья экспедидія Пржевальскаго длилась съ марта 1879 г. до ноября 1880 г. и прошла путь въ 7,661 килом. Сопровождали Пржевальскаго 12 земляковъ; на расходы ему было отпущено 23,500 р. Исходнымъ пунктомъ путешественникъ избралъ на этотъ разъ Зайсанъ на русской границѣ и отправился черезъ Булунъ-тохой по теченію Урунгу, черезъ Джунгарію въ г. Баркуль и черезъ Тянь-шань въ Хами. Затѣмъ онъ пересѣкъ пустыню Гоби и въ нѣкоторыхъ мѣстахъ маршрутъ своей первой экспедиціи. На этотъ разъ ему удалось проникнуть гораздо дальше къ югу, а именно по Голубой рѣкѣ и хребту Танъ-ла до 32° сѣв. широты.
Четвертая и послѣдняя экспедиція Пржевальскаго началась въ октябрѣ 1883 года и закончилась въ октябрѣ 1886 г. Въ сопровожденіи 20 спутниковъ, изъ которыхъ большинство были казаки, Пржевальскій прошелъ 7,815 килом., израсходовавъ на этотъ разъ 42,250 рублей. Изъ Кяхты онъ направился черезъ Гоби по знакомой уже дорогѣ, далѣе черезъ нагоръе Гань-су до истоковъ Хуанъ-хэ (Желтой рѣки) озеръ Цзя-ринъ-норъ и Нъоринъ-норъ; это и было главнымъ моментомъ четвертой экспедиціи. Предпринявъ экскурсію до Янъ-цзы-цзяна (Голубой рѣки) онъ отправился затѣмъ черезъ Цайдамъ и черезъ Алтынъ-тагъ къ Лобъ-нору, отъ сѣвернаго подножія Кунь-луня въ Хотанъ, и, наконецъ, внизъ по Хотанъ-дарьѣ и черезъ Тянь-шань.
Большое значеніе для географіи восточнаго Тибета имѣли также продолжительныя отважныя путешествія въ 1878?82 г. пундита Крисна, обыкновенно называемаго буквами A. K. Весною 1878 г. онъ получилъ отъ англійскаго правительства порученіе изслѣдовать область примыкающую на сѣверѣ къ маршруту путешествій Пржевальскаго, на востокѣ къ маршрутамъ французскихъ миссіонеровъ де Годена и Дюрана и англичанина Джиля, на тогѣ къ Сангпо и Гималайямъ и на западв къ меридіану, на которомъ лежатъ Ласса и Лобъ-норъ. Эта область въ новѣйшее время была перерѣзана только маршрутами Гюка и Габе, и Бонвало и принца Орлеанскаго.
Переодѣтый купцомъ и щедро снабженный матеріальными средствами и приборами, А. К. отправился черезъ Сининъ въ Лассу, куда и прибылъ въ сентябрѣ 1878 г. Здѣсь онъ оставался цѣлый годъ, выжидая случая направиться къ сѣверу съ большимъ и хорошо вооруженнымъ караваномъ, такъ какъ разбойники тангуты дѣлали путь небезопаснымъ. 17 сентября 1879 г. въ Лассу прибылъ монгольскійкараванъ; сопровождали его, между прочимъ, сто всадниковъ монголовъ и нѣсколько тибетцевъ, вооруженныхъ копьями, мечами и огнестрѣльнымъ оружіемъ. Люди эти должны бьтли немедленно вернуться обратно, А. К. и воспользовалоя оказіей. Во время пути принимались большія предосторожности, высылались передовые патрули, а ночью ставили караулы. Вначалѣ слѣдовали по пути, пройденному пундитомъ Наинъ-сингомъ въ 1875 г. отъ озера Тенгри-норъ до Лассы. Къ югу отъ Танъ-ла путь А. К. коснулся маршрута Пржевальскаго, Высочайшій горный проходъ въ хребтѣ Танъ-ла достигалъ почти 5,000 метр. и образовывалъ водораздѣлъ между верховьями Меконга и Голубой рѣкой. Послѣ пятимѣсячнаго странствованія по горному плато A. K. достигъ горнаго прохода Ан-гыръ-дакчина въ 4,800 метр. высоты. У Тенгалика въ Цай-дамѣ сдѣлали привалъ; но какъ разъ въ то время, когда надо было направиться къ Курлыкъ-нору, караванъ подвергся нападенію 200 разбойниковъ, которые и ограбили A. K., отнявъ у него все товары и вьючныхъ животныхъ.
Приборы и замѣтки ему, однако, удалось спасти, и онъ, не взирая на приключившееся съ нимъ несчастье, упорно продолжалъ путь, чтобы разрѣшить всѣ поставленныя ему задачи. На западномъ барегу Курлыкъ-нора онъ перезимовалъ вплоть до марта 1880 г. Отсюда онъ намѣревался направиться къ Лобъ-нору, но бывшіе съ нимъ слугииндійцы сбѣжали, взявъ съ собой большую часть его вещей, почему ему самому пришлось наняться къ услуженіе къ монголамъ, отправлявшимся въ Са-чжоу. Тамъ его привѣтливо принялъ лама, но китайскій губернаторъ принудилъ его вернуться назадъ. Этотъ поворотный пунктъ въ экспедиціи A. K. представляетъ особенное значеніе: отсюда началась въ 1879?80 гг. экспедиція Пржевальскаго въ Цайдамъ и Танъ-ла, и тутъ-же закончилась китайская экспедиція графа Сэчэни. Въ сопровожденіи одного неизмѣнно вѣрнаго слуги, А. К. отправился въ обратный путь, но долженъ былъ по пути еще разъ наняться въ услуженіе къ «китайскимъ татарамъ» и, наконецъ, счастливо достигъ Тарсандо (Да-цзянь-лу), гдѣ ему въ миссіи была оказана всякая помощь и содѣйствіе. Затѣмъ черезъ Батангъ онъ вернулся въ Индію.
Въ 1888?89 гг. совершилъ путешествіе по восточному Тибету американецъ Рокгиль. Онъ вышелъ изъ Пекина въ сопровожденіи всего двухъ спутниковъ и, взявъ съ собою нѣсколько лошадей, отправился на Куку-норъ, черезъ Янъ-цзы-цзянъ и затѣмъ назадъ, въ Шанхай. Онъ владѣлъ китайскимъ языкомъ, тибетскимъ нарѣчіемъ и путешествовалъ также переодѣтымъ. Въ пути онъ занимался съемкой мѣстностей, нанесеніемъ ихъ на карту, измѣреніемъ абсолютной высоты разныхъ пунктовъ, дѣлалъ замѣтки и исправленія прежнихъ картъ, которыя, по его свидѣтельству, были крайне неточны, какъ по части орографіи, такъ и гидрографіи.
Въ послѣднее время многіе путешественники, увлекаемые жаждой новыхъ открытій или честолюбіемъ, стремились проникнуть во внутренній Тибетъ и особенно въ Лассу. Многихъ постигла неудача, другіе вернулись домой съ хорошими результатами. Наиболѣе посчастливилось Вонвало и принцу Генриху Орлеанскому, который пересвкъ Азію отъ сѣверо-запада до юго-востока. Къ Лобъ-нору и Алтынъ-тагу послѣдняя экспедиція направилась по маршруту Пржевальскаго вдоль бассейна Тарима; 17-го ноября 1889 г. выступила отъ Лобъ-нора, 23-го перешла Алтынъ-тагъ и затѣмъ уже покинула маршрутъ Пржевальскаго и Кэри, чтобы безъ проводниковъ неизвѣстными путями пуститься напрямикъ къ югу. Продолжалась эта экспедиція до 17 февраля 1890 г. и зашла на два дня пути къ югу отъ озера Тенгри-норъ. Горное плато Тибета, которое было пройдено въ эти три мѣсяца, лежитъ на высотѣ не меігве 4,000 метровъ. Экспедиція пересѣкла нѣсколько отроговъ Кунь-луня съ горными проходами на высотѣ до 6,500 метр., и открыла множество озеръ. Въ общемъ плато представляетъ пустынную мѣстность; нѣтъ ни деревьевъ, ни кустовъ и даже подножнаго корма для верблюдовъ и лошадей, такъ что бѣдныя животныя, изнуряемыя тяжестью вьюковъ, лишеніями и жестокими холодами падали массами. Съ 4-го декабря до 30 января экспедиціи не встрѣтилось ни одного человѣческаго существа. Въ двухъ дняхъ пути къ югу отъ Тенгри-норъ экспедицію задержали тибетцы и, не смотря на почти семинедѣльные переговоры, путешественникамъ такъ и не удалось добиться позволенія продолжать путь въ Лассу. Пришлось сдѣлать громадный обходъ, и въ сентябрѣ экспѣдиція прибыла въ Тонкинъ.
Въ маѣ 1890 г. русскій капитанъ Громбчевскій пытался проникнуть въ западный Тибетъ изъ Полу, но неудачно и вернулся въ серединѣ іюня въ Хотанъ; въ іюлѣ и въ августѣ онъ производилъ изслѣдованія въ долинѣ Тизнапъ и у верховья Яркендъ-дарьи и по водораздѣлу обѣихъ рѣкъ. Побывавъ на Памирѣ, онъ черезъ Кашгаръ направился въ Ташкентъ, гдѣ я и встрѣтился съ нимъ въ концѣ того года. Онъ нанесъ на карту пространство въ 7,600 килом., и его изслѣдованія составляютъ связующее звено между изслѣдованіями Куропаткина (1877 г.), Форсайта (1873?74 г.), Пржевальскаго (1885) и Пѣвцова (1889?90 гг.). Съ послѣднимъ изъ путешественниковъ экспедиція Громбчевскаго встрътилась въ Ніи, гдъ оба путешественника и могли свѣрить и связать произведенныя ими опредѣленія мѣстностей.
Въ 1889 и 1890 гг. было предпринято генераломъ Пѣвцовымъ въ сопровожденіи бывшихъ спутниковъ Пржевальскаго, Роборовскаго и Козлова, а также геолога Богдановича, путешествіе въ восточный Туркестанъ. Онъ перешелъ Тянь-шань и вдоль по теченію Яркендъ-дарьи отправился въ Яркендъ и Хотанъ и затѣмъ перезимовалъ въ Ніи. Отъ сѣвернаго подножья Кунь-луня экспедиція предприняла нѣсколько экскурсій на Тибетское нагорье и особенно изслѣдовала ту часть его, которая лежитъ къ сѣверу отъ Акка-тага.
Обратный путь лежалъ черезъ Лобъ-норъ, Карашаръ и Джунгарію. Экспедиція Пѣвцова была одной изъ важнѣйшихъ въ этихъ мѣстахъ; ни одинъ путешественникъ такъ точно не опредѣлилъ пройденныхъ имъ мѣстностей, какъ онъ.
На Алтынъ-тагъ и къ югу отъ него маршрутъ четвертой экспедиціи Пржевальскаго во многихъ мѣстахъ скрещивается съ маршрутомъ Кэри. Сопутствуемый убитымъ впослѣдствіи Даль-глейшемъ, Кэри перешелъ Алтынъ-тагъ и Чаменъ-тагъ и незаселенныя горныя площади между этими горами, пока не достигъ собственнаго Кунь-луня и Тибетскаго нагорья. Переваливъ черезъ эти горы нѣсколько западнѣе, нежели Пржевальскій, Кэри затѣмъ пересѣкъ маршрутъ Пржевальскаго къ западу, гдъ послѣдній изслѣдовалъ плато между Чаменъ-тагомъ и Кунь-лунемъ. Послѣ того Кэри направился къ востоку вдоль подножія Кунь-луня, прошелъ небольшоое пространство между этимъ хребтомъ и Куку-шили и пересѣкъ обычный путь поломниковъ изъ Монголіи въ Лассу сейчасъ къ югу отъ того мѣста, гдѣ этотъ путь идетъ по горному проходу въ Кунь-лунѣ. У рѣки Ма-чю онъ повернулъ къ сѣверу и прошелъ часть пути по маршруту A. K. Продолжалась его экспедиція съ 1885 г. до 1887 г.
Капитанъ Юнгусбэндъ, извѣстный кромѣ того своими путешествіями по Памиру, проѣхалъ въ 1888 г. изъ Пекина черезъ Баркуль, Аксу и Кашгаръ въ Индію, а капитанъ Боуеръ прошелъ въ теченіе времени съ іюня 1891 по мартъ 1892 г. Тибетъ и Китай отъ Ле до Шанхая.
Вкратцѣ описанныя мною путешествія являются важнѣйшими, касающимися той области, которую я самъ намѣренъ посътить.
Слишкомъ долго было-бы пытаться выяснить всѣ тѣ великія задачи, которыя ожидаютъ своего разрѣшенія во внутренней Азіи, какъ-то: открытіе новыхъ хребтовъ, озеръ и рѣкъ, розыски слѣдовъ древней культуры и остатковъ ея, могущихъ пролить свѣтъ на переселеніе народовъ, установленіе старыхъ нынѣ брошенныхъ караванныхъ путей, нанесеніе на карту совершенно неизвѣстныхъ путей, - задачи, неудержимо влекущія путошественниковъ въ эти отдаленныя области. Я хочу напомнить здѣсь о нѣкоторыхъ вопросахъ особо важнаго значенія.
Нагорная Азія представляетъ для геологовъ громадный интересъ не только по грандіозности ея горныхъ хребтовъ, но и по ихъ малой извѣстности. Тибетское нагорье круто вздымается, подобно мощной платформѣ, на 4,000?5,000 метр. надъ низменностями Индостана и бассейна Тарима. Послѣдній принадлежитъ къ самымъ низкимъ мѣстностямъ, вообще понадающимся среди материковъ; такъ абсолютная высота Лобъ-нора достигаетъ всего 760 метровъ, а около Люкчуна на югъ отъ Турфана, найдена впадина которая, спускается значительно ниже уровня моря. Отъ низменностей Тибетское плато отдѣлено хребтами: Гималайскимъ и Кунь-лунемъ, которыя сходятся своими западными отрогами въ Памирѣ и южнѣе. Въ прежнее время географы и путешественники заботились главнымъ образомъ о топографіи земной поверхности и много-много о ея рельефѣ, современная-же наука требуетъ отъ своихъ представителей болѣе глубокаго изученія всѣхъусловій, знанія генетическихъ причинъ нынѣшняго характера земной поверхности, способовъ образованія горныхъ хребтовъ и взаимной ихъ связи. Нагорная Азія и представляетъ въ этомъ отношеніи грандіозныя задачи для разрѣшенія, и много лѣтъ пройдетъ еще, прежде чѣмъ всѣ эти задачи будутъ рѣшены даже приблизительно. За послѣдвіе 25 лѣтъ только четыре геолога: Столичка, Рихтгофенъ, Лоци и Богдановичъ сдѣлали нѣкоторый вкладъ въ науку по части изслѣдованій хребта Кунь-лунь, но изслѣдованныя ими области отдѣлены другъ отъ друга громадными пробѣлами. Я въ проэктируемомъ путешествіи имѣю въ виду хотя отчасти заполнить пробѣлы въ этой области, гдѣ каждое вновь добытое свѣдѣніе, каждый пройденный разрѣзъ представляетъ огромное значеніе.
Имѣется на очереди еще и другой жгучій вопросъ, поднятый впервые профессоромъ Рихтгофеномъ и касающійся озера Лобъ-норъ. Я перечислю здѣсь нѣкоторые главные пункты, изложенные имъ по этому вопросу въ своей статьѣ: «Bemerkungen zu den Ergebnissen von Oberstlieutnant Prjewalski's Reise nach dem Lop-noor und Altyn-tagh" (Verhandlugen der Ges. für Erdkunde V 1878, стр. 121 и далѣе).
Первый далъ европейцамъ свѣдѣнія о пустынѣ Лобъ венеціанскій путешественникъ Марко Поло; озеро Лобъ-норъ съ его рѣками было въ первый разъ обозначено на картѣ д'Анвилля, но на 42 1/3 ° сѣв. шир. Незадолго до путешествія Пржевальскаго полагали, что озеро расположено въ огромномъ бассейнѣ и болѣе удалено отъ южныхъ, нежели отъ сѣверныхъ, пограничныхъ съ нимъ горъ. Пржевалъскій, однако, нашелъ озеро гораздо южнѣе того мѣста, на которое указывали карты и записи китайцевъ, и послѣ второго путешествія Пржевальскаго карта внутренней Азіи совершенно измѣнила свой видъ. Область отъ Курли до Алтынъ-тага была до того времени совершенно неизвѣстна, и никто и не подозрѣвалъ, что нижнее теченіе Тарима идетъ такъ далеко на юго-востокъ. Открытіе Алтынъ-тага было также оченьважно, какъ для ознакомленія съ физической географіей центральной Азіи, такъ и для разъясненія направленія и положенія старинныхъ торговыхъ путей. Теперь стало понятно, почему въ былыя времена караваны съ шелкомъ изъ Китая въ западныя страны направлялись такъ близко отъ южной части Лобъ-нора, хотя здѣсь приходилось переходить черезъ страшную песчаную пустыню между Са-чжоу и озеромъ.
Свои доказательства Рихтгофенъ основываетъ частью на простыхъ геологическихъ законахъ, частью на большой картѣ Китая и Центральной Азіи, изданной въ 1862 г. въ Ву-чанъ-фу. Онъ говоритъ: «Самое удивительное, что найденное Пржевальскимъ озеро Лобъ-норъ оказалось прѣсноводнымъ, тогда какъ въ этомъ мѣстѣ непремѣнно должно было ожидать найти соленую воду. Надо считать полнѣйшею невозможностью, чтобы бассейнъ, безпрерывно, въ продолженіи цѣлаго ряда геологическихъ періодовъ служившій солёно-воднымъ резервуаромъ, питаемымъ огромною рѣкой, содержалъ прѣсную воду и служилъ мѣстопребываніемъ рыбъ. Это было-бы немыслимо даже, если бы весь бассейнъ Тарима лежалъ въ областяхъ, почва которыхъ считалась-бы совершенно лишенной соли. Но въ томъ-то и дгвло, что почва здѣсь повсюду такъ богата солью, что источники прѣсныхъ водъ представляютъ тутъ исключенія и попадаются только непосредственно у подножія горныхъ хребтовъ. Воды Тарима должны поэтому содержать соли значительно болѣе, нежели воды почти всѣхъ другихъ болыпихъ рѣкъ въ свѣтв. Процентное содержаніе соли должно было еще увеличиться вслѣдствіе испаренія воды въ послѣднемъ водохранилищѣ, въ озерѣ, куда впадаютъ всѣ воды бассейна Тарима и, въ силу того-же испаренія въ теченіе безконечнаго времени, должно было произойти грандіозное отложеніе всевозможныхъ солей... Китайцы изстари обозначаютъ Лобъ-норъ соленоводнымъ озеромъ... Но вопреки всѣмъ теоретическимъ заключеніямъ и историческимъ даннымъ, мы получаемъ теперь отъ перваго европейца-свидѣтеля, который отличается къ тому-же рѣдкой степенью наблюдательности, положительнѣйшее указаніе, что послѣднее водохранилище, куда несутся воды Тарима, является прѣсноводнымъ озеромъ. Должны поэтому найтись особыя причины, объясняющія такую кажущуюся аномалію».
Можно было-бы предположить, что вслѣдствіе ничтожнаго испаренія зимою, прѣсная вода наслоялась поверхъ соленой, но противъ этого предположенія говоритъ малая глубина озера. Другое объясненіе то, что Таримъ, часто мѣняющій теченіе и русло, покинулъ свой прежній водоемъ и излилъ свои воды въ новый, который слѣдовательно существуетъ сравнительно недавно.
Третье и вѣроятнѣйшее предположеніе, что кромѣ двухъ, посъщенныхъ Пржевальскимъ озеръ-бассейновъ (Кара-буранъ и Кара-курчинъ или Кара-кошунъ) существуетъ третье, въ которое впадаетъ рукавъ Тарима. На китайскихъ картахъ вмѣсто южнаго теченія Тарима показано болышое озеро, которое пересѣкается параллелью 41° с. ш.; лежитъ оно, такимъ образомъ, на протяженіи Тарима и называется на картахъ Лобъ-норомъ. За это говоритъ, между прочимъ, то обстоятельство, что Пржевальскій не тамъ и слышалъ самое названіе Лобъ-норъ, но именно около той части теченія Тарима, къ востоку отъ которой должно лежать настоящее озеро Лобъ-норъ».
Другой важный аргументъ: Таримъ около устья Угэнь-Дарьи имѣетъ въ ширину 300?360 фут. и быстрое теченіе, но ниже соединенія всѣхъ рукавовъ только 180?210 ф. ширины и не особенно быстрое теченіе. Когда Пржевальскій проходилъ между этими рукавами, наиболѣе восточные изъ нихъ, можетъ быть, частью направлялись по протоку на востокъ, къ недоступной соленой пустынѣ, но путешественникъ проглядѣлъ этотъ протокъ. Заключаетъ Рихтгофенъ свое изслѣдованіе словами: «какъ ни высоко мы должны цѣнить все, что сдѣлалъ Пржевальскій для изслѣдованія Лобъ-нора, мы не можемъ всетаки считать этой задачи, ради рѣшенія которой онъ обрекъ себя на такіе труды, рѣшенною окончательно».
Три экспедиціи: Кэри и Далъглейша, Бонвало и принца Орлеанскаго и экспедиція Пѣвцова, которыя посѣтили Лобъ-норъ послѣ Пржевальскаго, не уяснили вопроса объ этомъ своеобразномъ озерѣ по той причинѣ, что всѣ они шли по тому-же пути, какъ и Пржевальскій.
И такъ, разрѣшеніе вопроса о настоящвмъ Лобъ-норѣ, продолжаетъ оставаться желанною цѣлью для всѣхъ путешественниковъ, интересующихся географіей Азіи. путешественникъ, который въ будущемъ посѣтитъ Лобъ-норъ, не долженъ удовольствоваться констатированьемъ существованія найденныхъ Пржевальскимъ озеръ, но также произвести систематическое и точное изслѣдованіе всей области къ сѣверу отъ нихъ, чтобы попытаться найти то озеро, въ которое, по соображеніямъ Рихтгофена, Таримъ изливаетъ часть своихъ водъ и которое кромѣ того обозначено на китайскихъ картахъ, отличающихся вообще большою точностью въ топографическомъ отношеніи.
Уже много лѣтъ я занимался изученіемъ географіи Центральной Азіи, частью дома, частью въ берлинскомъ университетѣ подъ руководствомъ знаменитаго знатока Китая, барона фонъ Рихтгофена, а частью во время двухъ своихъ путешествій въ 1886?86 г. и въ 1890?91 гг. въ Персію и Центральную Азію; послѣднее было предпринято во исполненіе порученія къ шаху Насръ-Эддину, даннаго мнѣ Вашимъ Величествомъ. Во время этихъ путешествій я имѣлъ случай примѣниться къ способамъ передвиженія по азіатскимъ областямъ и обращенію съ туземцами, а также изучить нѣсколько главныхъ нарѣчій. Надежда, что предварительныя изученія эти могутъ послужить на пользу наукѣ, побудила меня осмѣлиться просить Ваше Величество о покровительствѣ и поддержкѣ для осуществленія плана путешествія, которое въ случаѣ удачи, принесетъ честь родинѣ и будетъ способствовать къ разсѣянію тумана, еще окутывающаго громадныя пространства внутренней Азіи. Изслѣдованіе сердца той части свѣта, гдѣ стояла колыбель арійскихъ народовъ, откуда изливались полчища монголовъ, наводнившія всю Азію и часть Европы, и гдѣ все еще ждетъ рѣшенія безконечное множество географическихъ вопросовъ, - принадлежитъ къ наиболѣе великимъ задачамъ въ области географическихъ открытій. Планъ мой: пересѣчь Азію съ запада на востокъ, отъ Каспійскаго моря до Пекина, посѣтивъ при этомъ наименѣе извѣстныя области.
Шведская экспедиція должна, по возможности, выѣхать изъ Стокгольма въ маѣ нынѣшняго года. Что до снаряженія, то оно будетъ выполнено въ Туркестанѣ и Ладакѣ, а изъ Стокгольма слѣдуетъ главнымъ образомъ взять лишь приборы и оружіе. Я и спутникъ мой, которому будутъ поручены астрономическія наблюденія, отправимся (черезъ Россію) въ Баку, по Каспійскому морю въ Узунъ-Ада и дальше по желѣзной дорогѣ въ Самаркандъ. Затѣмъ въ тарантасахъ отправимся по хорошо уже извѣстнымъ мнѣ дорогамъ черезъ Туркестанъ въ Ташкентъ, Коканъ, Маргеланъ и Ошъ, черезъ проходъ Терекъ-даванъ въ Кашгаръ въ Восточномъ Туркестанѣ, бывшій конечнымъ пунктомъ моего путешествія въ 1890?91 гг. Въ Кашгарѣ мы организуемъ предварительный караванъ на лошадяхъ и отправимся, черезъ Яркендъ и проходъ въ Каракорумѣ, въ г. Ле въ Ладакѣ, гдѣ проживаютъ англійскій агентъ и англійскіе купцы. Путешествіе въ Кашгаръ возьметъ мѣсяца два; оттуда до Ле еще мѣсяцъ; такимъ образомъ въ лучшемъ случаѣ мы будемъ въ Ле въ началѣ августа.
Первоначальнымъ моимъ намѣреніемъ было проникнуть изъ области Лобъ-нора черезъ хребетъ Кунь-лунь въ сѣверный Тибетъ. Въ прошломъ году въ декабрѣ мѣсяцѣ я встрѣтился въ Петербургѣ съ генераломъ Пѣвцовымъ, который въ 1889?90 гг. совершилъ упомянутую выше экспедицію по Восточному Туркестану. Генералъ Пѣвцовъ и отсовѣтовалъ мнѣ приводить въ исполненіе мой планъ въ его первоначальной формѣ. Русскій путешественникъ на горькомъ опытѣ извѣдалъ трудности, съ которыми встрѣчается въ этихъ областяхъ каждый путешественникъ, и тщетно пытался проникнуть вглубь Тибета на лошадяхъ и верблюдахъ. Вьючныя животныя погибли отъ бездорожья, суроваго климата, разрѣженнаго воздуха и почти полнаго отсутствія подножнаго корма. Генералъ Пѣвцовъ и посовѣтовалъ мнѣ избрать исходнымъ пунктомъ для экспедиціи въ Тибетъ Ле въ Ладакѣ. Въ Ле можно найти не только весь нужный провіантъ и всѣ необходимые предметы для снаряженія, какъ-то: палатки, сѣдла, тулупы, ковры, разную хозяйственную утварь, ящики для коллекцій и т. д., но и надежныхъ людей, которые какъ дома въ ближайшихъ областяхъ Тибета, а также домашнихъ яковъ, привыкшихъ къ разрѣженному воздуху, съ невѣроятной увѣренностью пробирающихся по самымъ невозможнымъ съ виду дорогамъ и способныхъ довольствоваться мхами и лишаями, которые они слизываютъ со скалъ въ этихъ безплодныхъ областяхъ. экспедиціи слѣдуетъ составить караванъ въ 15 яковъ и запастисъ шестью хорошо вооруженными проводниками.
По словамъ Пѣвцова лучшимъ временемъ для путешествія по сѣверному Тибету является осень. Экспедиція должна поэтому выступить изъ Ле въ серединѣ августа и направиться на OSO къ озеру Тенгри-норъ почти по той же дорогѣ, по которой прошелъ пундитъ Наинъ-Сингъ въ 1874 г. гдѣ нибудь къ сѣверу отъ Тенгри-нора надо разбить на необитаемомъ трактѣ лагерь, откуда уже я съ однимъ или двумя спутниками и могу, переодѣвшись, попытаться пробраться въ Лассу, а затѣмъ вернуться обратно въ главный лагерь у Тенгри-нора. Этотъ нѣсколько романтическій способъ проникнуть въ столицу Тибета будетъ выполненъ, разумѣется, лишь въ томъ случаѣ, если обстоятельства окажутся благопріятными; собственно же съ географической точки зрѣнія посѣщеніе Лассы не представляетъ значенія. Отъ Тенгри-нора мы направимся по Тибету и, переваливъ черезъ Кунь-лунь, попытаемся добраться до Восточнаго Туркестана, гдѣ ближайшимъ пунктомъ нашихъ стремленій явится городъ Черченъ, куда мы и прибудемъ въ февралѣ будущаго года.
Замѣнивъ яковъ верблюдами, мы направимся къ сѣверу черезъ совершенно неизвѣстную часть пустыни Гоби, пока не достигнемъ теченія Тарима. Въ пустынѣ нѣть ни дорогъ, ни колодцевъ, ничего кромѣ голыхъ сыпучихъ песковъ, но жители южной границы оазиса Нія сообщали Пржевальскому, что зимою эту пустыню можно пройти, такъ какъ въ это время года можно добыть немного воды изъ скудно выпадающаго снѣга. Предметами изученія въ пустынѣ послужатъ внѣшій видъ пустыни и перемѣщеніе летучихъ песковъ.
Затѣмъ мы направимся ввизъ по Тариму, по лѣвому его берегу, чтобы изслѣдовать, не отдѣляетъ-ли рѣка рукавъ на востокъ, чтобы образовать на параллели 41° сѣв. шир. озера, расположеннаго къ сѣверу отъ Лобъ-нора Пржевальскаго. Разрѣшеніе вопроса о нахожденіи Лобъ-нора должно закончиться въ іюнѣ 1894 г., и тогда экспедиція выполнитъ свою труднѣйшую задачу.
Отъ Лобъ-нора мы направимся прямо на востокъ и пройдемъ неизвѣстныя части песковъ Кумъ-тагъ, затѣмъ пойдемъ черезъ Са-чжоу на Ала-шань, гдѣ, можетъ быть, найдутся надписи и памятники древнѣйшихъ временъ уйгуровъ; дальше черезъ Желтую рѣку на Ордосъ, откуда направимся къ сѣверу отъ великой стѣны и, наконецъ, черезъ сѣверно-китайскія провинціи Шань-си и Пе-чжи-ли въ Пекинъ, куда должны прибыть въ ноябрѣ 1894 г.
Легче, конечно, набросать такой грандіозный планъ, сидя за письменнымъ столомъ, нежели привести его весь въ исполненіе на самомъ дѣлѣ. На планъ поэтому вообще слѣдуетъ смотрѣть, какъ на желанную цѣль, кѣ достиженію которой экспедидія должна стремиться, и надо надеяться, что, приложивъ всѣ усилія и энергію, намъ удастся осуществить, если не весь планъ цѣликомъ, то хоть насколько возможно. Вообще, когда дѣло идетъ объ экспедиціи, нельзя впередъ точно опредѣлить путей, по которымъ придется идти, тѣмъ болѣе въ такой неизвѣстной странѣ, какъ Тибетъ; всегда могутъ встрѣтиться самыя непредвидвнныя препятствія, которыя и заставятъ перемѣнить первоначально составленный планъ.
Въ Пекинѣ экспедицію можно считать законченной. Отсюда я отправлю на родину своего спутника шведа съ со бранными коллекціями, замѣтками и прочими матеріалами. Самъ-же я не желалъ-бы упустить случая ознакомиться, если позволятъ средства, съ южной Монголіей и собственной Гоби, почему и намѣреваюсь направиться обратно черезъ Хами и Турфанъ, такъ какъ я во всякомъ случаѣ отвѣтствененъ за благополучное возвращеніе моихъ людей на родину.
Начнется экспедиція собственно отъ Оша въ Ферганѣ, гдѣ прекращаются русскіе почтовые пути сообщенія и начинаются караванные пути, по которымъ мнѣ предстоитъ пройти почти 800 шведскихъ миль до береговъ Желтаго моря.
Расходы на всю экспедицію исчислены мною въ 30,000 кронъ.
Научныя работы, которыя должны быть выполнены, можно распредълить по слѣдующимъ группамъ:
1) Изготовленіе топографической карты всего пройденнаго маршрута.
Опредъленіе долготы и широты должно производиться по возможности чаще. Должно также производить измѣренія абсолютныхъ высотъ посредствомъ гипсотермометра и трехъ анероидовъ.
2) Геологическія изысканія, разрѣзы профилей, собираніе горныхъ породъ.
3) Антропологическія изысканія и измѣренія среди племенъ, съ которыми придется сталкиваться. Фотографированіе различныхъ типовъ. Изученіе религіи, нравовъ, быта и языка полудикихъ племенъ. Лингвистическія изслѣдованія.
4) Археологическія изысканія. Описаніе, измѣреніе и рисунки развалинъ городовъ, кладбищъ и т. п.
б) Фотографированіе видовъ областей, интересныхъ въ геологическомъ отношеніи.
6) Метеорологическія наблюденія. Періодическія опредѣленія состоянія воздуха, температуры земли и воды, влажности воздуха, направленія вѣтра и т. п.
7) Гидрографическія изысканія. Глубина озеръ, обиліе воды въ рѣкахъ, измѣненіе этихъ условій, согласно временамъ года, быстрота теченія, направленіе и пр.
8) Собираніе растеній, особенно водорослей.
9) Веденіе дневника, впродолженіи всего путешествія.
Таковъ былъ планъ, представленный мной королю и одобренный его величествомъ.
Прослѣдивъ теперь, по окончаніи труда, проектированный маршрутъ и сравнивъ его съдѣйствительнымъ, я нахожу, что въ общихъ чертахъ они совпадаютъ, - оба пересѣкаютъ Восточный Туркестанъ, Тибетъ и Монголію, но вижу и большія отклоненія, обусловленныя обстоятельствами. Прежде всего дѣйствительно пройденный маршрутъ гораздо длиннѣе проектированнаго и затрагиваетъ области, которыя я считалъ прежде совершенно недоступными. Затѣмъ, я измѣнилъ планъ въ самомъ-же началѣ, предпочитая начать путешествіе отъ Оренбурга по киргизскимъ степямъ, вмѣсто того, чтобы отправиться по знакомой мнѣ уже дорогѣ отъ Каспійскаго моря. Памиръ, вовсе не входившій вь программу, сталъ цѣлью трехъ продолжительныхъ научныхъ экскурсій, причемъ особенно восточный китайскій Памиръ былъ изслѣдованъ по всвмъ направленіямъ. Такла-маканъ, огромная западная часть пустыни Гоби, была пройдена въ двухъ направленіяхъ, при чемъ мнѣ посчастливилось сдѣлать некоторыя важныя археологическія находки. Наконецъ, была изслѣдована въ нѣсколько пріемовъ область между Кашгаромъ, Акъ-су и Хотаномъ.
По совершеніи продолжительнаго путешествія черезъ пустыню къ Тариму и Лобъ-нору и назадъ въ Хотанъ, оставался еще одинъ изъ главныхъ пунктовъ программы - Тибетъ. Я какъ разъ узналъ тогда о результатахъ экспедиціи Дютрэйля де Рэна и Литледэля, имѣвшихъ цѣлью приблизительнотѣ-же области, которыя первоначально имѣлъ въ виду я, узналъ также, что они тщетно пытались пробраться въ Лассу. Это и послужило для меня главной причиной предпочесть заняться гвми областями сѣвернаго Тибета, которыя продолжали еще оставаться настоящею terra incognita , гдѣ мнѣ повсюду, - исключая того мѣста, гдѣ я перерѣзалъ маршрутъ Бонвало и принца Орлеанскаго?предстояло быть первымъ, вступившимъ на эту почву европейцемъ, и гдѣ, слѣдовательно, каждый шагъ былъ завоеваніемъ, каждая гора, каждое озеро, рѣка представляли открытіе.
Послѣ-же того, какъ это трудное путешествіе было счастливо закончено, я вмѣсто того, чтобы направиться по первоначальному плану черезъ Монголію въ Ургу, двинулся болѣе южнымъ путемъ, а именно черезъ Цайдамъ, страну тангутовъ, область Куку-нора и провинцію Гань-су, гдѣ мнѣ волей неволей приходилось идти по маршрутамъ другихъ экспедицій или пересѣкать ихъ. Въ Ала-шанѣ я уже свернулъ на неизвѣстную дорогу и только въ Ордосѣ, Шань-си и Пе-чжи-ли вновь вступилъ на издавна протоптанные пути. Изъ Пекина въ Кяхту я проѣхалъ по Монголіи и затѣмъ черезъ Сибирь поспѣшилъ на родину.
Изъ другихъ отступленій отъ проектированнаго плана экспедиціи упомяну еще, что въ послѣднюю минуту я рѣшилъ отправиться одинъ, частью ради лучшаго употребленія суммъ, предоставленныхъ въ мое распоряженіе, частью ради того, чтобы не связывать себѣ рукъ во время путешествія: другой человѣкъ, можетъ быть, не захотѣлъ-бы такъ рисковать жизнью, или подвергать себя такимъ лишеніямъ, съ которыми уже примирился я.
Какъ я уже упоминалъ, трудно заранѣе начертить полный и подробный планъ экспедиціи, охватывающей такой огромный районъ; можно набросать и осуществить его лишь въ общихъ чертахъ, разумно подчиняясь силѣ обстоятельствъ. Вмѣсто того, чтобы, какъ я полагалъ вначалѣ, совершить экспедицію въ одинъ пріемъ, я нашелъ болѣе удобнымъ раздѣлить ее на нѣсколько отдѣльныхъ большихъ экскурсій, что мнѣ и удалось, благодаря безграничному гостепріимству, оказанному мнѣ русскимъ генеральнымъ консуломъ въ Кашгарѣ, статскимъ совѣтникомъ Петровскимъ, который за свои неоцѣненныя услуги моему предпріятію былъ особенно отличенъ королемъ.
Пройдя зимою и весной 1894 года черезъ Памиръ, я предпринялъ изъ Кашгара въ теченіе лѣта и новое путешествіе въ восточный и средній Памиръ; весной и лѣтомъ 1895 г. изъ Кашгара же путешествіе черезъ пустыню Такла-маканъ и сѣверную частв Восточнаго Туркестана, и затѣмъ еіце лѣтомъ и осенью того-же года - опять таки изъ Кашгара - третье путешествіе въ восточный и южный Памиръ. Такимъ-же исходнымъ пунктомъ я сдѣлалъ позже Хотанъ; въ началѣ 1896 г. я началъ оттуда большое путешествіе вокругъ Восточнаго Туркестана и къ Лобъ-нору, и только, оставивъ Хотанъ въ концѣ іюня 1896 г., я въ серьезъ сжегъ свои корабли, отрѣзалъ себѣ всякую возможность связи съ западной областью, имѣя впереди надежду вновь скрѣпить порванную связь лишь на крайнемъ восточномъ пунктѣ - въ Пекинѣ. Такой пріемъ сдѣлалъ мое путешествіе болѣе длиннымъ и продолжительнымъ, но за то и результаты вышли гораздо богаче, и послъ каждаго путешествія я могъ, благодаря русской почтѣ , отправить домой много матеріаловъ. Словомъ, я думаю, что не нарушая скромности, могу признаться, что съ удовольствіемъ озираюсь на многое, сдѣланное во время этихъ путешествій: географическія открытія ж разрѣшеніе вопросовъ, давно бывшихъ предметомъ обмѣна мыслей между географами.
Вообще мысль - разбить мою экспедицію на нѣсколько отдѣльныхъ была счастливой. Послѣ каждой такой экспедиціи я имѣлъ возможность отдохнуть отъ перенесенныхъ трудовъ и набраться силъ для новой, могъ отчасти разработать добытые результаты и подготовиться къ работѣ, ожидавшей меня въ слѣдующей экспедиціи; такимъ образомъ я каждый разъ выступалъ въ путь, имѣя въ виду новыя цѣли и руководясь новой точкой зрѣнія.
Въ описаніи моихъ путешествій, которое здѣсь предлагается публикѣ, я старался обрисовать все, что сохранила моя память изъ впечатлѣній, полученныхъ мною во время этого долгаго одинокаго странствія по нѣдрамъ Азіи. Само собою, что отчетъ о путешествіи, длившемся въ сложности 3 1/2 года, слишкомъ обширенъ для обыкновенной книги, и я думаю, что поступаю правильно, отдѣливъ чисто научную часть его отъ имѣющей общій интересъ и составившей содержаніе данной книги. Къ этой послѣдней части относится описаніе самаго путешествія, пройденнвіхъ областей, народовъ, съ которыми я сталкивался, и приключеній, которыя пришлось пережить мнѣ и моимъ людямъ въ этихъ необитаемыхъ и неизвѣстныхъ областяхъ. Чисто-же научная часть отчета, имѣющая болѣе спеціальный интересъ и требующая болѣе значительнаго срока для разработки, составитъ отдѣльное изданіе.
Благодаря щедрой помощи его величества короля оказалось нетрудно собрать исчисленную мною на расходы сумму въ 30,000 кронъ. Болѣе половины было дано королемъ, семействомъ Нобель и меценатами Гётеборга черезъ посредство оберъ-интенданта Вестина. Остальная сумма покрылась пожертвовавіями, сдѣланными бывшимъ канцлеромъ барономъ Окертельмъ, коммерсантомъ Е. Седерлундъ, г-жей Эммой Бенедиксъ, камергеромъ Трешовъ, архитекторомъ Андерсонъ, г-жой Кларой Шарпъ, коммерсантомъ I. Бэкстрёмъ, г. ф. Платенъ, генеральнымъ консуломъ Давидсонъ, шталмейстеромъ Сагеръ и директоромъ Карломъ Робертомъ Ламмъ. Пятеро изъ этихъ жертвователей уже умерли; остальнымъ приношу здѣсь горячую и почтителъную благодарность.
Прибывъ въ Пекинъ, я долженъ былъ, однако, сдѣлать заемъ въ 4,000 кронъ, такъ что всв расходы по экспедиціи, включая и приборы и снаряженіе, достигли 34,000 кронъ.
Изъ пожертвованій вещами, съ благодарностью отмѣчаю: двухстволку отъ инспектора В. Паммъ, штуцеръ express отъ генеральнаго консула I. B. Cмитъ, алюминіевый краніометръ отъ профессора Реціусъ и искусственный горизонтъ отъ профессора барона Норденшёлъда.
Багажъ, взятый мною изъ Стокгольма, былъ не великъ, такъ какъ главное снаряженіе экспедиціи было предположено сдѣлать на азіатской почвѣ. Уменя были съ собою слѣдующіе приборы: призма-циркуль (Vegener) съ двумя горизонтами, два хронометра (одинъ Гродсгэма изъ шведской королевской академіи наукъ, вьтданный подъ залогъ 600 кронъ, и другой Вирена, выданный мнѣ изъ Ташкентской обсерваторіи (безъ всякаго залога), три французскихъ анероида, множество термометровъ, и другихъ метеорологическихъ приборовъ отъ Фусса (между прочимъ, также инсоляціонный термометръ, психрометры, термометры спиртовые, максимальные и минимальные, одинъ гипсометръ съ тремя термометрами; за тѣмъ топографскій станокъ съ діоптромъ, бусоли и компасы - все отъ Берга въ Стокгольмѣ Ватсоновская камера и Истмэновскій кодакъ съ полнымъ ассортиментомъ пластинокъ и проч. принадлежностей - все отъ Свена Шоландера; двое обыкновенныхъ часовъ, полевой бинокль и другой маленькій аллюминіевый, около 40 паръ очковъ простыхъ и отъ снѣжнаго блеска, наконецъ, геологическіе молотки, измѣрительныя ленты, краски, приборы для рисованія, альбомы для набросковъ, записныя книжки и проч.
Вооруженіе состояло, во все время экспедиціи, изъ двухъ вышеупомянутыхъ ружей, шведскаго офицерскаго револьвера, русской берданки и полудюжины револьверовъ (Смита и Вессона) и двухъ ящиковъ боевыхъ припасовъ.
Библіотека, разумѣется, была ограничена по возможности и состояла всего изъ нѣсколькихъ важныхъ справочно-научныхъ книгъ и библіи; зато была взята самая полная коллекція маршрутовъ по внутреннвй Азіи и картъ Памира, Гоби и Тибета, составленныхъ русскими и англичанами.
Снарядившись такимъ образомъ и запасшись китайскимъ паспортомъ, который доставилъ мнѣ съ своей обычной готовностью посланникъ Рейтершельдъ, оставилъ я въ ночь на 16 октября 1893 г. мой старый дорогой домъ въ Стокгольмѣ, и пароходъ «Фонъ Дёбельнъ» понесъ меня къ востоку къ неизвѣстнымъ пустынямъ.
Никогда не забуду я этого холоднаго мрачнаго осенняго вечера; тяжелыя тучи нависли надъ Стокгольмомъ, и скоро его огни исчезли изъ виду. Впереди меня ожидали болъе тысячи и одной ночи одиночества и тоски; все, что было у меня дорогого на землѣ, леж:ало позади, и эта первая ночь была самой горькой изъ всѣхъ; никогда уже больше я такъ не страдалъ отъ тоски по родинѣ, какъ именно тогда. Чувства эти пойметъ только тотъ, кто какъ и я, надолго покидалъ родину, имѣя въ перспективѣ туманное, невѣдомое будущее. Съ другой стороны, весь свѣтъ лежалъ теперь передо мною открытымъ, и я имѣлъ твердое ыамѣреніе сдѣлать все, что только было въ моей власти, чтобы рѣшить поставленныя мною самому себѣ задачи.
